Свое воспоминание об отце Александре, моем учителе, исповеднике, наставнике, начну со слов молитвы:

«Господи Иисусе Христе Боже наш, сопричти почившего протоиерея Александра к лику святых Твоих апостолов, святителей и учителей Церкви, послуживших и благоугодивших Тебе словом и делом. Аминь».

Ежедневно, подходя к могилке батюшки, прошу Господа об отце Александре.

В храм я пришла в декабре 1997 года, чтобы отблагодарить Господа нашего Иисуса Христа и Богородицу о благополучном возвращении домой после длительной зарубежной командировки. Тогда и произошло мое первое знакомство с настоятелем храма отцом Александром.

После Литургии в проповеди отец Александр обратился к прихожанам помочь оштукатурить купол храма.

Смущаясь, я подошла к отцу Александру и сказала, что есть у меня навык в этой работе, наверное, смогла бы.

Батюшка обрадовался и, сказал: «Да, правда?». Благословил. На следующий день я уже была на лесах. Январь, февраль, март. Работа спорилась, надо было спешить сдать стены под роспись.

Штукатурили раствором с жидким стеклом, перчатки резиновые быстро вышли из строя. Мне сильно разъело пальцы, до крови, конечно, боль. В перерыве решила перевязать пальчики и не заметила, как подошел отец Александр. Удивился. Сказал: «Тебе же больно, так работать нельзя, иди домой и подлечи пальчики». Я домой идти отказалась. Тогда он присел передо мной, как перед ребенком, взял мои руки в свои и нежно-нежно подул на руки. И так тепло и трогательно стало от этой отеческой заботы, что боль ушла и работа продолжилась.

Вспоминаю это вновь и вновь, становится легко и исчезают тяготы житейские.

В 1998 году у моего сына Ильи и Ольги состоялась свадьба. Отец Александр сам их венчал в верхнем храме. Еще стояли леса вдоль стен и только начинали расписывать стены, еще не было мраморного пола, как сейчас. Было холодно в помещении. Наше торжество запечатлела видеокассета — сладчайшее воспоминание о былом.

Весной 2000 года отец Александр благословил меня на благоустройство территории собора и посадку растений и цветов. А дело было так. На очередной проповеди батюшка обратился к прихожанам: «Да приведите ко мне специалиста, чтобы вокруг храма все цвело, росло и благоухало». Я взяла свое свидетельство об окончании курса «Декоративное садоводство и цветоводство» — и к батюшке.

Подаю ему — он читает, да как в ладоши хлопнет. Встал, руки распростер, говорит восторженно: «Я знал, я знал, тебя сам Господь послал, я так просил Его», — и крепко-крепко стиснул меня в объятия. С этого момента началась моя работа по благоустройству территории храма.

В один из летних дней отец Александр, загадочно улыбаясь, сказал мне: «На конкурс отправлю» — и ушел. Это было сказано с такой душевной теплотой. Я в недоумении вслед ему: «Батюшка, какой конкурс еще?». Он оглянулся, та же загадочная улыбка, и ничего не сказал. Вдруг мысль обожгла: да я же хожу в храм по-светски одетая. На следующий же день меняю свою одежду и получаю одобрительный возглас: «Ну, поняла, вот и молодец».

Я отца Александра очень уважала и побаивалась, стеснялась подходить и просить благословение. Я только со стороны наблюдаю, а подойти боюсь. А он как-то сам подходит и с улыбкой говорит: «Что, такая гордая?» — и благословил меня. С тех пор у меня и страх пропал и, завидев батюшку, спешила с радостью великой принять его благословение.

Благословит батюшка — и льется песней работа моя земляная. А он удивляется: «До обеда в саду, после обеда в храме на земле работаешь — и не устала? Ты что, одержимая?». А сам хвалил и радовался, как ребенок, теплотой и вниманием одаривая. Батюшка не раз говорил: «Сам Господь послал тебя мне, Валентина».

Учил батюшка, как правильно лампадку зажигать, каким фитилек должен быть, до какого уровня маслице подливать в лампадку. Говорит: «Один раз показываю, запоминай».

Благословил запивочку после причастия людям подавать и просфору раздавать. Сам объяснил, как это делать, и передал меня на доучивание к Ирине — она много лет отстояла на запивочке и учила меня всем премудростям церковной жизни.

21 сентября 2005 года. Среда. Очень тепло и солнечно. Рождество Богородицы. Я привезла два саженца яблони. И на территории храма, у ограды, напротив иконы Николая Чудотворца, посажена яблонька отцом Александром. Он сам присыпал землей корни, разравнивая и уплотняя землю, делал он это со знанием дела. Пусть растет, цветет и радует яблонька своими плодами, напоминая о человеке, который стал для каждого прихожанина самым родным и близким.

3 октября того же года в честь 75-летия Владыки Софрония была посажена яблонька перед входом в храм с южной стороны.

Октябрь 2005 года. Отец Александр призвал к себе и решительно сказал: «Поедешь в Дивеево, готовься. На подготовку даю три дня, поедешь с Людмилой К. Будете жить в моем доме. Через неделю и я приеду, а вы к тому времени ознакомитесь и будете хозяйничать». Так я оказалась в Дивеево. Даже мечтать не могла о таком путешествии. В Дивеево в доме отца Александра были проблемы с газовым отоплением. Батюшка пригласил специалиста и сам, вникая во все технические премудрости и заковырки, смеясь, говорил: «Ничего не соображаю, а туда же лезу. Надо, надо, чтобы девчонки мои не мерзли». Исправив все горелки, проверив вентили, прощупав уже горячие батареи, успокоившись, что дело сделано, уселись все ужинать. Полилась тихая беседа: и про газ, и про службу, о знакомых, и какой урожай сняли. Все отца Александра интересовало. И так незатейливо батюшка и нас, женщин, в разговор включил, будто мы знали друг друга давным-давно. Куда и стеснение подевалось.

Привезла я с собой в Дивеево три литра сока калинового, сама делала — как рубин, на солнышке горит. Сок батюшке очень понравился. Пьет чай с соком, смакует, похваливает.

В батюшке покоряла простота в отношениях, душевное тепло и такое близкое родство.

Первая, вторая, третья служба в Дивеево. Утром подъем в 5 часов и на раннюю службу к 5. 30. Вечерние службы. Батюшка службу правит (мы молимся) народ дивеевский его знает. Слышны восторженные женские возгласы: «О, отец Александр приехал! Батюшка, наш батюшка Александр службу будет вести». Тут уже мы вмешиваемся с Людмилой в разговор: «Нет, это наш батюшка», — заявляем мы горделиво. И пошли вопросы: когда приехали, где поселились, на сколько времени приехали? А мы уклончиво отмалчиваемся с Людмилой.

Радость была у нас за батюшку. Святые отцы выходили на полиелей. Батюшки как грянут «величаем» — голос отца Александра всегда выделялся и вел остальных за собой. Проповедь наш батюшка станет говорить — все замолкали. И каждое его слово было простым, доступным, весомым. Доходило до самого сердца, до слез трогало душу, приближало к Богу.

Как-то, возвращаясь с вечерней службы, с Людмилой идем по улице, уже и дом виден, а тут сосед тыкву с машины разгружает. Я предложила Людмиле: «Давай попросим, возможно, продаст одну тыкву».

Мужчина узнал, у кого мы живем, и наградил нас такой тыквой, что еле домой донесли. Пришли домой, отец Александр встречает нас, удивлен: «Откуда такой фрукт? Как удалось донести? А давайте еще купим!» — предлагает батюшка. Оказалось, он очень любил тыкву. К ужину была приготовлена тыквенная каша с пшеном. Батюшка ел да хвалил, да еще добавки просил. В нем словно проснулось то озорное детство, где тыква была и хлебом, и лакомством. И полились за ужином воспоминания, как мама отца Александра в голодные годы кормила семью Пивоваровых этим целебным и полезным овощем. Лились из уст батюшки теплые воспоминания: об отце, о матери и жизни на Алтае, как он рос, какой порядок был в семье. Трогательно теплые воспоминания о матери: как готовила, обстирывала, обшивала и штопала, как много с раннего утра и до позднего вечера работала она. Вздохнув, сказал: «Когда спала — не знаю до сих пор». У нас слезы текли по щекам от его рассказа.

Слушая его, вспоминали и свое детство, ведь разница в возрасте была небольшой, а детство послевоенное у многих было горьким. А затем батюшка улыбчиво и кротко произнес: «Ну, ладно, девчонки, я вас уморил своим рассказом, всем спать». Благословлял и удалялся в свою опочивальню.

Ежедневно вечером после ужина читались главы из Евангелия или житие святых. Отец Александр читал всегда сам, растолковывая, разъясняя.

А как он рассказывал о святой матушке Матроне, с каким проникновенным чувством и любовью, рассказывал так, будто все годы жил рядом с матушкой Матроной. Заслушаешься.

Так коротались наши вечера.

Днем, после утренней службы, Людмила и я работали на участке, приводили землю в порядок, готовили землю к зиме. Делали перепланировку цветочных клумб, высаживали под зиму тюльпаны, лилии, чеснок. Батюшка говорил: «Девчонки, приедем весной, а здесь все так цвести будет», — и в словах его был такой восторг, а в глазах улыбка, будто он уже сейчас все это видит и блаженствует.

Можно многое еще рассказать; например: как ездили на источники и погружались в воду в ноябре; как любил батюшка дивеевский творог с рынка; какое особое пшено в Дивеево; какие красивые дети в Дивеево, прямо-таки из некрасовских стихов. Поклонение мощам преподобного Серафима Саровского порождали одухотворенность, чистоту помыслов, постоянное чтение молитв, желание ходить по «канавке Девы Марии». Однажды вместе с отцом Александром мы пошли после службы на «канавку». Был теплый солнечный день. Поклонившись образу Богородицы, мы вошли на «канавку». Первым шел батюшка, следом мы, читая молитву «Богородица Дево, радуйся» и «Отче наш». А вечером батюшка рассказывал о том, как строилась «канавка», кем строилась и какие лишения испытывали монахи, строя земляной вал вручную.

В один из вечеров после ужина я ремонтировала швейную машинку. Отец Александр подсел к столу, интересуясь. Я ладила строчку у машинки, смазывала, откручивала, а батюшка то отвертку подаст, то болт поможет открутить. В итоге разобрали всю машину, смазали и вновь собрали. Немножко регулировки — и машинка стала шить. Между делом началась беседа. Отец Александр стал спрашивать о моей жизни. Его интересовало все: и кто родители, и откуда родом, кем были бабушка с дедушкой, и как я училась, и где училась, и когда замуж вышла, и любила ли мужа. Все это вылилось в теплую, двухчасовую беседу. Нет, это не были вопросы и ответы, а шла беседа. Она была такой трогательной, будто батюшка весь мой жизненный путь знал от самого рождения и только напоминал мне, что забыла сказать. А помнишь, как это вот было… Я рассказывала, где-то плакала, извинялась за слезы — и снова разговор.

Вот тогда я отцу Александру поведала все-то, о чем даже муж не знал за долгие годы нашей жизни. Да, наверное, это была неподготовленная моя исповедь, слова признания лились от сердца.
Какую чуткость проявлял отец Александр, тактичность, прозорливость, видение человеческой судьбы, доверительные отношения, уважение и любовь к людям, умение дать возможность раскрыться человеку, не стесняясь своих пороков, — это дар бесценный, дар божественный. Как много и объемно было в характере, в личности отца Александра. Таких людей я больше не встречала за свою жизнь.

Как недавно все было. Я несказанно благодарна Господу Богу, что в один октябрьский день услышала слова: «Поедешь в Дивеево, на сборы три дня».

Настал день нашего отъезда, нужно было мне возвращаться домой. Дома ждали дела, отец Александр никак не хотел нас отпускать.

За завтраком я поблагодарила батюшку за теплый прием, за доброту его, заботу о нас и сказала в завершение: «Батюшка, я у вас побывала, как у хорошего родного братца погостила». Это его растрогало, он нас обнял с Людмилой, сделал напутствие, благословил, отвез нас на автостанцию. Так мы простились с Дивеево. Правду сказать, уезжать не хотелось, да дела неотложные звали в дорогу.

Как-то в храме батюшка индивидуально беседовал с двумя прихожанами, видно, это были муж и жена лет 35-40. Вдруг обратился ко мне, я была неподалеку: «Валентина, скажи, почему мужья пьют? Не знаешь? Ну, подумай, подумай, потом скажешь», — и отпустил меня.

Не успела, не успела я ответить батюшке на этот вопрос, только, думаю, ответ вылился бы в беседу о пороках нашего воспитания.

На одном из воскресных занятий, наверное, это был март 2006 года, отец Александр обращается ко мне и говорит: «Валентина, вот если умрет у тебя дорогой, близкий человек и попадет в рай, что ты будешь делать?» Год назад до этого я похоронила маму, а через 40 дней мужа. Вопрос меня ошеломил. Растерявшись, я потеряла дар речи. Молчу.

— Молчишь, не можешь сообразить?

— Батюшка, смерть это горе, наверное, плакать буду, не радоваться же.

Видно, поняв, что в данный момент ответа от меня не получить, отец Александр перевел разговор на другое.

Я долго думала над этим вопросом, кроме меня еще 20 человек. А теперь знаю, этот вопрос не только мне был задан. Отец Александр, видно, предвидел свою смерть.

Много здоровья батюшка отдал: молясь за нас, создавая блага, восстанавливая из руин детище свое, наставляя и решая проблемы прихожан.

А как он умел благословлять, целый день ходишь в возвышенном, приподнятом состоянии, слышишь пение птиц, ласкающее дуновение ветерка, и тяготы житейские уходили в никуда.

Я верю, батюшка всегда с нами, хор поет «Иже Херувимы», дьякон совершает каждение, а в моих глазах всплывает образ отца Александра, он с нами поет «Иже Херувимы», он нас наставляет, молится за нас. И мы молимся за тебя, батюшка наш: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, сопричти почившего протоиерея Александра к лику Твоих святых!!! Вечная память. Вечная память. Вечная память».

Источник: «Отец Александр: воспоминания о митрофорном протоиерее Александре Ивановиче Пивоварове» / Гл. ред. — Карышев К.Л. — Новокузнецк: Сретение, 2008. — 248 с.